Ольга Ходаковская
Заместитель директора ННЦ "Институт аграрной экономики"

Рынок сельскохозяйственной земли и фермеры

Ольга, как встретило аграрное сообщество запуск рынка? Получают ли фермеры доступные кредиты для покупки земли?

Если говорить о реакции и ожиданиях украинских аграриев, то значительное большинство из них отнеслось к запуску рынка с большой опаской. Вопрос новый, до конца законодательно не урегулированный. Роль и место агрария, как и украинского селянина на этом рынке – пока неопределены.
И в целом история данного вопроса - это по большому счету было противостояние между лоббистами крупного капитала, в т. ч. и капитала спекулятивного, и украинским обществом. Огромное давление и абсолютно неприемлемые условия, которые содержала первая редакция законопроекта, еще больше обострили данное противостояние, что заставило людей выйти на улицу.
Как показывает день сегодняшний – тотальное неприятие тогдашней модели земельного рынка имело под собой весомое основание. Потому что уже сегодня очевидно, что условия для свободного распоряжения земельной собственностью не созданы. Единственное, что на самом деле сегодня могут сделать владельцы земельных паев – это их продать.
Однако, земельная реформа 1990-го года и паевание 1995-го проводились не для того, чтобы на следующий день все пошли продавать свои земельные наделы. Идея заключалась в том, чтобы создать условия для зарождения предпринимательства в селе, семейного фермерства и обеспечить селян стабильной базой для получения доходов. Другими словами, чтобы, используя землю, они могли зарабатывать. Но наличия земельного пая, конечно, мало – нужна техника, семенной материал, удобрения, ГСМ, хранилища и тому подобное.
Поэтому сегодня, если законотворец искренен в своих намерениях, он бы должен был первое, что сделать – это создать условия для тех владельцев паев, которые хотят их обрабатывать и вести хозяйство. Потому что это тоже один из способов распоряжения землей и едва ли не основной!
Что мы видим взамен? Законопроект 5600-4, которым вводится минимальное налоговое обязательство. По сути, минимальное налоговое обязательство - это "налог для бедных". Тогда как "богатые" по-прежнему платить ничего не будут.
В основном государственная поддержка в форме прямых бюджетных дотаций или же в форме возврата НДС при экспорте агропродукции – направляется крупным компаниям. Кроме того, не следует забывать и о льготной системе налогообложения, которая распространяется также на крупные компании и позволяет им оптимизировать налоги и не платить налог на прибыль.
И даже сегодня ситуация кардинально не меняется, поскольку, усиливая налоговое давление на малых, крупных не затрагивают. В частности, речь идет о некоторых налоговых новациях, в том числе законопроекте 5600. Поскольку данным законопроектом хотят усилить налоговое давление именно на малых и средних товаропроизводителей, единоличников и даже на обычных селян, которые имеют огороды. И заметьте, ни одной дополнительной копейки - с агрохолдингов.
Нормами проекта закона 5600 вводится новый налог, который получил название "минимальное налоговое обязательство", которое будут платить с каждого индивидуального участка площадью более 0,5 га – сумма платежа будет исчисляться в процентах от нормативной оценки земли.
Этим власти, по сути, побуждают владельцев земельных паев к сдаче их в аренду или отчуждению, в т. ч. путем продажи. Интересно, что даже владельцев огородов не обошли. Согласно Земельному кодексу, площадь земель для огородничества на протяжении не одного десятка лет была установлена на уровне 0,6 га. Кроме того, селяне могли взять землю для ведения личного селянского хозяйства. В предыдущие периоды по большей части это были земли для сенокошения, ведь для домохозяйств, которые держат корову, это едва ли не единственный источник для формирования кормовой базы. Но кажется, что об этом никто уже и не вспоминает. Теперь можно ожидать, что и без того катастрофически исчезающее поголовье КРС – только увеличит темпы своего сокращения. Правда, увидеть корову в селе уже и так удается не везде. >br> Еще нелогичнее такие налоговые «ноу-хау» выглядят на фоне того, что в отдельных странах ЕС действует «нулевая» ставка налогообложения для малых форм хозяйствования.
И эта конкурентная борьба "крупных" нацелена на то, чтобы вытеснить малых товаропроизводителей с их земли и загнать в анклавы в пределах сельских огородов, площадью до 50 соток. Поэтому, очевидно, малые фермеры и единоличники кому-то очень мешают и вместо того, чтобы стимулировать создание украинского кулака, или же извините, европейского фермера – у нас стремятся уничтожить их еще в зародыше.
Если добавить сюда также искусственно созданные преграды для работы фермеров - постоянное блокирование налоговых накладных, лицензирование хранения горючего для собственного использования, требование обязательной установки весов на поле для взвешивания зерна перед транспортировкой его на ток, запрет передвижения по селу сеялок, которые вдруг стали «негабаритом»... Картина, согласитесь, не очень мотивирует к собственному труду на земле.
И это при том, что у нас на сегодня, как бы естественно, начались процессы формирования семейных фермерских хозяйств. Но известно, что в основном у малых хозяйств достаточной суммы свободных средств, за которые они могли бы приобрести землю, нет. Мы помним, что переходными и заключительными положениями законопроекта об обороте земель предполагалось, что будут кредиты, должен был создаваться фонд частичного гарантирования и предоставления кредитов именно для малых фермеров, поскольку проблема по ним, пожалуй, едва ли не самая острая. У них, как правило, нет ликвидного залога, чтобы быть желанными кредиторами в коммерческих банках. Кроме того, банки требуют отчетность, требуют кредитную историю, и у многих фермеров нет ни кредитной истории, потому что они или не кредитовались в банках (значительная часть их пользовались и до сих пор пользуются кредитными союзами), ни развернутой отчетности. Поэтому прийти в банк и взять кредит для приобретения земель, учитывая существующие ныне проценты по кредиту, – нереально. Льготных кредитов для малых фермеров, несмотря на обещания, пока тоже нет.

Сейчас часто можно услышать то, что фермеры смогут воспользоваться государственными программами поддержки, и что кредит 5-7-9% будет доступен для всех.

До 1 июля примерно процентов десять от тех фермеров, которые подавали заявки и хотели взять кредит по этой программе, смогли этим воспользоваться. Остальные получили отказ.

Почему?

По разным причинам. Иногда отказывали из-за того, что хозяйство работает меньше года, здесь речь идет о вновь созданных семейных фермерских хозяйствах. Но на то есть объективные причины, потому что семейные фермы только начали создаваться. Право официальной регистрации они приобрели только в конце 2019 года, потому что сам процесс регистрации был приторможен из-за проблем в Минюсте.
Есть факты отказа из-за непогашенной предыдущей задолженности. При том, что это мог быть кредит, который брали члены семьи фермера, и иногда банки рассматривают это в комплексе. В Полтавской области фермер получил отказ из-за того, что банк обнаружил наличие задолженности в размере аж 14 гривень.
Поэтому, очевидно: если сегодня у них есть трудности с тем, чтобы получить кредит на развитие бизнеса или пополнение оборотных средств, то и кредитное приобретение земли им может быть недоступным. Поэтому есть риск того, что эта категория останется вне рынка земли, если у нее не будет собственных средств. А они, как показывает практика, есть не всегда.

А это означает пролетаризация селянина, и дальше, как вариант – разорение, эмиграция?

Такие варианты дальнейшего развития событий вполне вероятны. И сейчас очень хотелось бы, чтобы все-таки на государственном уровне были найдены возможности поддержки именно малых хозяйств. Когда начиналась аграрная реформа, то основной целью служило то, чтобы создать сильного хозяина на украинской земле, создать сильного фермера, который будет жить на этой земле, который будет работать на ней. Потому что это как раз и есть та категория, которая живет и работает в селе. И процессы, которые естественно начались с оживлением реформы, показали, что очень много украинских владельцев земельных паев изъявили желание обрабатывать их самостоятельно. И вот на старте земельного рынка стоило бы поддержать эту категорию. Селяне, объединив паи членов семьи, сейчас создают хозяйства. И это уже само по себе - достижение цели земельной реформы, которая ставилась в 1990-х годах. Однако механизмов действенной поддержки, к сожалению, у них нет. Поэтому этот вопрос нужно поднимать, нужно искать возможности, в первую очередь – на общегосударственном уровне. Ведь, помимо прочего, это вопрос экономической и национальной безопасности нашей страны.
Именно от сегодняшних политических элит зависит, останутся ли эти люди и будут работать здесь, наполнять местные бюджеты, создавать рабочие места, способствовать развитию собственного села, или будут работать на экономики других стран в статусе заробитчан и остарбайтеров.
Кроме того, вопрос жизнеспособности фермера – это вопрос также продовольственной безопасности. Потому что значительная часть продукции, которая реализуется на оптовых и розничных продуктовых рынках, местных рынках (овощи, фрукты, ягоды, зелень, молочная продукция) производится именно малыми фермерами, потому что крупные компании нацелены больше на экспорт и в основном производят экспортоориентированную, высокомаржинальную продукцию. А именно внутреннюю нишу, то, что потребляем мы с вами, ее в основном закрывают малые и средние агрофирмы, фермерские хозяйства и домохозяйства.
Поэтому здесь нужно видеть эту проблему в комплексе для того, чтобы понимать, на каком этапе, где должно быть государственное вмешательство и какие меры государство должно осуществить. А они могут быть разными - это и прямая финансовая помощь, и механизмы льготного налогообложения, льготного кредитования, стимулирования, компенсационные платежи и тому подобное.

Эксперты в публикациях, в том числе на Укринформе, говорили об отдельном органе, который бы выполнял функцию государственного учреждения, которое кредитовало бы на льготных началах покупку земель селянами. Заинтересовались ли власти этим предложением?

Еще несколько месяцев назад я лично была убеждена в том, что это должен быть отдельный орган, а именно - отдельный фонд, который возьмет на себя вопросы гарантирования финансов для украинских товаропроизводителей. Однако на сегодня часть товаропроизводителей видят риски в деятельности такого фонда, в т. ч. и относительно коррупционной составляющей.
Я остаюсь сторонницей того, что должен быть отдельный фонд, который будет заниматься этими вопросами, но цели деятельности фонда должны быть четко выписаны. Например, показателем эффективности его деятельности должно быть количество фермерских хозяйств, которые удалось привлечь к программам поддержки. То есть, они должны быть сами заинтересованы в том, чтобы фермеры пользовались этими кредитами и становились полноценными участниками рынка.
Вообще, желательно делать таким образом, чтобы все операции были максимально автоматизированы. Это позволит ослабить человеческий фактор, сделать невозможным сознательное недобросовестное вмешательство, и таким образом исключить или минимизировать коррупционную составляющую, которой не должно быть вообще.

И если в течение трех лет этого не сделают, то селянин будет отстранен от рынка? Тогда заходят агрохолдинги - и все?

Этот срок значительно короче, потому что, если на сегодня потенциально малые товаропроизводители не смогут стать участниками земельного рынка, то через три года это будет сделать в разы сложнее. Здесь нужно понимать, что если кто-то из владельцев земельных паев захочет продать свой надел, то он будет искать покупателя, и он не будет ждать, пока через два года украинский фермер, на которого мы делаем ключевую ставку, или классический сельскохозяйственный товаропроизводитель, – станет финансово состоятельным и сможет у него этот земельный надел купить.
Поэтому о финансовых инструментах и финансовых механизмах нужно было заботиться еще вчера, они должны были бы предшествовать запуску рынка земли, то есть – эти все финансовые инструменты, о которых мы говорим, уже должны были бы работать, соответствующие фонды должны были бы быть уже запущены, и только после этого принимать решение о снятии моратория. Легкомыслие в принятии решений общегосударственного значения, особенно, если от них напрямую зависит будущее страны, недопустимо.
А у нас состоялся старт земельного рынка, фонд гарантирования кредитов не создан, линии кредитования для малого фермера недоступны...
Есть еще одна преграда: на сегодня покупатель земельного участка должен декларировать законность получения своих средств.
Безусловно, это правильно. Но если говорить о малых производителях, то с этим серьезная проблема. Действительно, все должны работать открыто, работать прозрачно, продавать свою продукцию через безналичный оборот, но здесь нужно учесть ту вещь, что это не фермер поставил себя в такие условия. У нас институционально так сложилось, что реализовать свою продукцию довольно часто он может прямо на поле, из-под комбайна, и на условиях, которые устанавливает посредник. И как раз перекупщик предлагает расчет наличный, потому что у фермера не всегда есть места, где хранить эту продукцию, нет своих элеваторов, других каких-то логистических или складских возможностей для хранения, поэтому другого выбора, как продать прямо из-под комбайна на поле, у них нет.
Поэтому обвинять и перекладывать полностью вину исключительно на них здесь тоже нельзя, потому что это не исключительно их вина. Если даже говорить о средних сельскохозяйственных предприятиях, у которых вроде как большая финансовая состоятельность, или о фермерских хозяйствах как юридических лицах, то здесь тоже есть определенная проблема. Она заключается в том, что средства, доходы – все учитывается на юридическом лице, на предприятии или на фермерском хозяйстве. Однако покупателем земли на первом этапе может быть только физическое лицо. Безусловно, это правильно, это соответствует опыту стран Европейского Союза. В большинстве стран ЕС, и не только, покупателями определены только физические лица.
Однако здесь возникает другая проблема: доходы у нас официально имеет юридическое лицо, а покупателем выступает физическое лицо, которое должно подтвердить законность полученных средств. То же самое ждет фермерское хозяйство, которое, согласно законодательству Украины, также является юридическим лицом.
Земельный участок, при условии, если он будет куплен, он приобретается на физическое лицо фермера. Впрочем, приобретенные земли поставить на баланс фермерского хозяйства или предприятия на сегодня возможности нет, потому что она до 2024 года будет оставаться собственностью физического лица.
То есть, существуют определенные внутренние противоречия: с одной стороны, это правильно, что право на покупку земли имеют только физические лица, но вместе с тем – ничего не создано для того, чтобы эти физические лица могли приобретать землю и развиваться, вести собственный бизнес, особенно с учетом необходимости создания среднего класса в селе.
Дальше. У нас одновременно с введением рынка земли вводятся и повышенные налоги. Есть законопроект 5600, о котором мы уже упоминали и который одобрен Верховной Радой в первом чтении, – о минимальном налоговом обязательстве. Логично было бы на первых порах наоборот – не устанавливать какие-то завышенные налоги, или установить льготное налогообложение для того, чтобы стимулировать вновь создаваемые хозяйства, стимулировать молодежь к работе на земле. Но сегодня мы являемся свидетелями несколько иной картины.
Одним из аргументов, который приводится в пользу минимального налогового обязательства, является то, что даже малые землепользователи должны платить такой же налог, как и крупные компании. Но условия, в которых работают агрохолдинги, и условия, в которых работают малые фермеры или те же семейные фермы – абсолютно разные, и делать налоговое выравнивание между ними – это не про экономическую целесообразность и тем более не про социальное равенство. Удивляет также экономическая природа этого налога. Им пытаются выровнять налоговую нагрузку для семейного фермерского хозяйства или домохозяйства, которое работает на собственной земле и без привлечения наемного труда, с агрохолдингом, который арендует землю, соответственно, является налоговым агентом по уплате НДФЛ от арендной платы, который привлекает наемных работников, соответственно, выступает налоговым агентом по уплате НДФЛ от заработной платы и т.д. Я достаточно лояльно отношусь к деятельности агрохолдингов. Но на данный момент отсутствует экономическая природа для такого выравнивания. В закон, хоть он и принят за основу, до окончательного голосования еще есть возможность внести необходимые изменения или вообще изъять данную норму из него.

Судьбы фермеров. К сожалению, на сегодня есть случаи и рейдерства паев, и физических нападений на них. Связка "агрохолдинг - нечистые на руку регистраторы Минюста - полиция" оставляет для среднего фермера практически мизерный шанс сохранить свой надел, если на него положил глаз ловкий махинатор. При этом, как утверждают юристы, до 90% решений судов в Украине не выполняются. Даже если это решение Верховного Суда. Кому может пожаловаться фермер, если его землю незаконно отбирают?

По опыту работы фермеров и судебных исков, даже если и податься в суд, не всегда судебные решения принимаются в пользу фермера. Поскольку судебная система в Украине очень часто работает как аукцион: выигрывает тот, кто заплатит больше. Это те условия, в которых мы живем сегодня.

Порой кажется, что ни в одной ветви власти нет у фермерского класса "своего человека", не так ли?

Если брать Министерство аграрной политики, то в предыдущем составе правительства был заместитель министра, который отвечал за вопросы фермерства. В нынешнем составе министерства пока такого заместителя нет, и я даже не уверена, есть ли отдельно сейчас департамент по фермерству. Хотя на уровне Министерства аграрной политики есть ожидания, что интересы фермеров будут защищаться.
Из риторики министерства это вроде понятно, но поскольку структура еще до конца не сформирована, человека или людей, которые бы отвечали за это направление, пока нет, поэтому делать выводы пока рано.
Если говорить о Верховной Раде, то ситуация печальная. Депутатов, которые бы там системно лоббировали интересы среднего и малого агрария, так, как это происходит по лоббированию интересов крупных компаний, крупного агробизнеса, – будем откровенны, немного. Сегодня только несколько депутатов, которые, скажем так, если и не формируют отдельную политику, то стоят на защите интересов именно малого фермера. И, очевидно, им приходится нелегко.
Лоббирование интересов крупного товаропроизводителя в органах исполнительной и законодательной власти сказывается. Этим и объясняется то, почему у нас в течение последних лет происходили перекосы в распределении бюджетной поддержки, почему акулы агробизнеса брали из бюджета в форме бюджетной поддержки миллиарды гривень, а поддержка малых фермеров исчислялась несколькими миллионами.
Кроме того, здесь срабатывает закон конкуренции: крупные компании рассматривают любого, кто на их территории, как конкурента, в том числе и малого производителя и малого фермера. Особенно сегодня, когда эти процессы активизировались и оживились накануне рынка земель. Сейчас, в силу благоприятной рыночной конъюнктуры, хороших цен на хлеб, значительное количество единоличников и владельцев земельных паев начали обрабатывать их самостоятельно, и это привело к тому, что они перестали перезаключать договоры аренды с компаниями, в том числе и с крупными агрохолдингами, что очень обеспокоило последних.
Даже на одном из заседаний комитетов Верховной Рады, на котором обсуждался вопрос запуска рынка земель, был такой интересный инцидент. Представительница одного агрохолдинга искренне и эмоционально сказала: вот, вы защищаете малых фермеров, а они у нас землю воруют. Она как раз имела в виду то, что фермеры и владельцы земельных паев постепенно начинают самостоятельно обрабатывать свои земельные наделы, начинают их самостоятельно засевать – и таким образом земельный банк агрокомпаний начал таять на глазах, что заставило их забить тревогу.

Показательная ситуация – они так долго обрабатывали земли селян, так к ним привыкли, что считают их своими.

Да, поэтому конкуренция жесткая. И этот повышенный налог, минимальное налоговое обязательство, которые вводятся, – это тоже одна из форм вытеснения конкурента, другого объяснения я не вижу, потому что, когда другие страны пытаются всегда стимулировать и поддерживать развитие среднего класса, в том числе путем льготного налогообложения, у нас наоборот – стараются повысить существующие налоги или в данном случае – ввести новые.
Здесь нужно понимать еще одну вещь: на сегодня рассматривается вариант с повышением вдвое единого налога четвертой группы, то есть это тоже увеличение налоговой нагрузки на агрария. И в результате ситуация следующая: с одной стороны, стартует рынок земель, а достаточной суммы денежных средств у фермеров, даже чтобы выкупить ту землю, которая находится в их пользовании, нет, – и тут вместо того, чтобы простимулировать, предоставить доступ к финансовому инструменту, дать дешевые кредиты или предложить какие-то другие механизмы, происходит картинка абсолютно противоположная.

Широко известен тезис о том, что у большей части украинской пашни уже есть свои хозяева – несмотря на десятилетия мораториев на ее продажу. Агрохолдинги - действительность, в которой мы живем. Как примирить интерес аграрного капитала и среднего агрария? Если земля в аренде на 50 лет, то она в частных руках навсегда, ее и так нет?

Если говорить о таких инструментах, как долгосрочная аренда или о эмфитезисе, который тоже часто подают как скрытый механизм купли-продажи земель, то у нас в законе четко прописано, что максимальный срок аренды может быть до 50 лет. Поэтому, если агрокомпании заключили с владельцами земельных паев договоры аренды на 49 лет, по закону – это возможно, здесь нет абсолютно никаких нарушений.
Если посмотреть на страны Европейского Союза и не только, у них тоже очень широко используется механизм аренды земель, немалое количество стран тоже имеют максимальные ограничения в 50 лет, когда фермер берет в аренду землю и работает на ней, обрабатывает ее, но при этом владельцем остается другое лицо. Даже если рассмотреть Китай, о котором сейчас очень много говорят, и который очень активно развивается.
У меня была командировка в эту страну два года назад, еще до карантина, у них нет рынка земель, у них земля не продается, она в государственной собственности, но у них очень широко используется механизм аренды. У них право аренды можно приобрести на земельных аукционах. А для ведения товарно-сельскохозяйственного производства – срок аренды может быть до 75 лет. То есть, собственником является государство, земля остается в государственной собственности, но фермер на 75 лет может взять право пользования земельным участком. И это достаточно нормальный механизм, поэтому ничего плохого в долгосрочной аренде нет. В целом доля арендованных земель в Чехии составляет 91%, Франции – 84%, Бельгии – 75%, Германии – 68%, Эстонии – 62%, Швеции и Великобритании – 44%.

Там компартия контролирует, они и убить могут, и посадить на 75 лет, а у нас кто контролирует?

У них очень удачное сочетание, когда партия указывает общий вектор – в каком направлении должна двигаться страна, но наряду с этим развивается предпринимательская инициатива. Они удачно объединили социализм с капитализмом. У них есть частный бизнес. И есть контроль, контроль со стороны государства. Одновременно они стимулируют предпринимательскую инициативу и предпринимательскую активность.

Референдум ЮВТ, который уже подвергли обструкции, - это была исключительно партийная инициатива, или за ней есть какие-то общественные организации, фермерские союзы? И видите ли вы в нем смысл при условии, что референдум – это совещательная штука у нас?

Однозначный ответ дать довольно сложно. В программе президента говорилось о том, что все вопросы общегосударственного значения будут выноситься на референдум. А учитывая то, что рынок земли – это важный вопрос, вероятно, обвинений в сторону партии «Батькивщина» быть не должно, потому что, по-сути, здесь их риторика полностью совпадает с риторикой предвыборной кампании президента.

Селяне ждут такой референдум?

Значительная часть фермеров и жителей сел были убеждены, что этот референдум состоится, были такие ожидания и надежды. У меня сейчас ряд командировок по Украине. Безусловно, люди хотели бы, чтобы у них спросили относительно того, какой должна быть дальнейшая судьба земель. Тем более, по данным Киевского международного института социологии, 71,7% опрошенных украинцев поддерживают проведение референдума относительно запрета продажи сельхозземель. 84,1% опрошенных не поддерживают продажу земель иностранцам. Данный опрос проводился в период с 22 по 29 июня 2021 года.
И если уж быть откровенными, то у нас действительно есть противоречия между принятым законом и Конституцией Украины, в частности статьей 13, в которой говорится о том, что земля является собственностью украинского народа. Поэтому даже Конституционный суд в проекте решения, который они обнародовали и который был одобрен в первом чтении и взят за основу судьями КС, указал на этот момент. Знатоки Конституции Украины были склонны к тому, что есть несоответствия в ныне принятом законе нормам Конституции Украины. Я тоже вижу эти несоответствия. Мы уже упоминали о Китае, когда собственником земли является государство, а право пользования землей может принадлежать отдельному физическому лицу, фермеру или какому-то другому лицу, изъявившему желание работать на земле. И если апеллировать к опыту Европейского Союза и тому, каким образом у них выстроено земельное законодательство, то рынок земли есть у них. Однако рыночное обращение функционирует таким образом, что у них по большому счету приобретается и продается право пользоваться земельным участком для определенных нужд. Если речь идет о сельскохозяйственных угодьях, то это право пользоваться земельным участком для ведения сельского хозяйства или право пользоваться земельным участком для застройки. В странах Европейского Союза одновременно одно право пользования может накладываться на другое право пользования.
В частности, не исключено, что на один и тот же земельный участок может быть применено право сельскохозяйственного использования на основе права собственности для одного лица и одновременно установлено право пользования для других лиц (речь идет о праве сбора дикорастов, праве охоты, земельного сервитута, праве сбора лекарственных растений и т.д.).
В странах ЕС сельскохозяйственный товаропроизводитель, имеющий право собственности на земельный участок, не является владельцем природного ресурса, которым является, в частности, почва с ее минеральными элементами, микрофлорой и микрофауной. У него нет права продавать богатства почвы, как это может делать, например, владелец карьера, получив специальное разрешение. А может продавать только выращенную на этой земле продукцию. На самом деле, владелец сельскохозяйственных или лесных угодий имеет ограниченные права на использование земли. Учитывая это, рынок земель сельскохозяйственного назначения в странах ЕС по своей природе является рынком прав пользования.
Поэтому довольно часто, когда говорят о либеральном рынке в ЕС, не понимают важного нюанса. Рынок земли в странах ЕС – это рынок прав пользования, это не абсолютное право собственности, то, которое на сегодня прописано в украинском законодательстве. На это указывают также европейские исследователи и специалисты.
В частности, Робер Левек в совместных исследованиях с украинскими учеными неоднократно говорит о том, что рынок земель в ЕС – это не рынок абсолютный, а это рынок прав пользования, само пользование.
Иностранные эксперты, которые дружелюбны к нам, любят повторять: делайте не то, что вам говорят делать западные страны, а повторяйте то, что они делают сами.
И очень хорошо было бы хотя бы частично повторить практику развитых стран мира. Ввести рынок прав пользования, право аренды или другое право пользования на земельный участок, но собственность земли оставить за народом Украины. И мы могли бы снять существующую проблему. Тем более, покупать права на землю – это не велосипед, который нужно еще придумать, это существующий опыт. В конце концов, у нас есть Соглашение об ассоциации Украина-ЕС. Мы интегрируемся в Европейский Союз, и у нас это определено на общегосударственном уровне. Во многих вопросах мы действительно приближаемся к ЕС, но в выборе модели рыночного оборота земель, к большому сожалению, у нас не сложилось: выбранная модель - это модель, отличная от Европейского Союза.

Латиноамериканская?

Латиноамериканская модель, как ее называют. Если бы была выбрана именно европейская модель земельных отношений, та, которая есть в Польше, которая есть во Франции, – наше общество значительно лояльнее бы ее восприняло.
Нынешний закон, принятый Верховной Радой, он кардинально отличен от того проекта, который рассматривался в начале, когда разрешали приватизировать 200 тысяч гектаров в одни руки – и никаких ограничений. Под давлением общества удалось выбороть поэтапность введения рыночного оборота, на первом этапе – только физические лица-граждане Украины и т.д. Но это далеко не то, что может вывести Украину на новый уровень социально-экономического развития. Потому что эта модель сохраняет то аграрное устройство, которое у нас уже на сегодня сложилось в стране с доминированием транснациональных компаний, транснациональных корпораций, крупных агроформирований, которые в основном ориентированы именно на внешние рынки. Поэтому, если заботиться о внутреннем интересе, внутренней продовольственной, экономической и национальной безопасности, – модель земельных отношений должна быть другой.