Европейский банк реконструкции и развития, являясь международным финансовым учреждением, которое финансирует проекты в 29 странах, особое внимание
уделяет и агросектору Украины. Ныне ЕБРР — один из главных финансовых помощников украинского АПК.
Чем дорог европейским банкирам отечественный агропром — разговор с директором Европейского банка реконструкции и развития Шевки Аджунером.
ЕБРР заявил, что вложит в украинскую экономику миллиард евро в этом году. Как много профинансируете аграрных и пищевых проектов?
Начну, пожалуй, с того, что ЕБРР рассматривает сельское хозяйство Украины как бизнес. За годы работы здесь мы накопили серьезную базу и хорошие знания о секторе, считаем его инвестпривлекательным, видим, какие направления могут дать хорошие результаты. И финансируем.
Несколько сделок уже подписаны в этом году. На текущий момент 9 проектов утверждены. Из недавних, к примеру, могу назвать кредит 20 миллионов евро компании
«Глобино».
Если в целом оценивать, то мы, как и ранее, хотим работать с сельским хозяйством. Особенно нас интересует финансирование проектов с высокой добавленной
стоимостью. Они — приоритетное направление на 2014 и 2015 годы.
Хотелось бы подчеркнуть, что банк финансирует не только конкретные проекты. Параллельно мы находим и помогаем привлекать донорские средства для реализации
таких проектов; помогаем операторам рынка и его отдельным сегментам вести конструктивный диалог политических регуляторов между собой. Это тоже важно.
Так или иначе, в настоящее время в Украине достаточно непростая ситуация. Изменилась ли политика банка в связи с событиями в нашей стране? Изменились
ли подходы к клиентам?
Не было случаев, не было примеров, когда мы кому-то отказывали в помощи.
Я подчеркиваю, что мы, по большому счету, организация, которая идет за инвестором. Если есть хороший проект, хороший инвестор, мы всегда стремимся помочь,
безотносительно того, где инвестор находится.
Вот наш принцип, которому стараемся не изменять.
Много ли проектов в агросекторе Украины? Что интереснее — классическое финансирование или акционерное участие?
Если говорить об акционерном участии, то в целом у ЕБРР — это примерно 20% портфеля.
В Украине ситуация несколько другая, скорее всего, это связано со спецификой Украины. Есть проекты, где мы являемся акционерами, но их немного.
Чем уникален аграрный сектор Украины? Все привыкли, что вкладывают в зерно, масличные… Может, у банкиров иная позиция?
Начну с того, что, когда мы начинаем финансировать, то одновременно выстраиваем стратегию для страны, для сектора, мы руководствуемся какими-то
приоритетами для конкретной страны.
Понятно, что сельское хозяйство для Украины — абсолютно приоритетный сектор. Мы это поддерживаем. Справедливости ради необходимо отметить, что для
сельскохозяйственных компаний существуют проблемы с выходом на рынки капитальных инвестиций.
Если наблюдаем такую ситуацию, то, естественно, стараемся помочь, в том числе и собственными средствами.
Подчеркиваю, что сельское хозяйство — безусловно ключевой сектор для экономики, поэтому и мы прилагаем много усилий для подписания агропроектов.
Если вообще говорить об аграрном бизнесе для ЕБРР, то, пожалуй, это один из самых важных секторов.
У нас большая, очень опытная команда.
Банк ежегодно во всех странах реализует проекты в сельхозсекторе на сумму около 900 миллионов евро.
Есть еще одна причина, по которой мы так пристально смотрим на сельское хозяйство в Украине.
Исторически так сложилось, что эта отрасль менее была подвержена влиянию каких-то олигархических структур. Компании, которые создавались в АПК, по своей
сути, более прозрачны, более чисты. Нам интересно и просто с ними работать.
Да, мы видим постоянный интерес международных, транснациональных компаний. Но сегодня мы видим мощных отечественных игроков, которые уже настолько укрепили
свои позиции, что их можно считать с точки зрения масштабов серьезными, европейскими игроками.
Вы преимущественно упоминаете компании, которые в Украине считаются крупными или средними. Такие предприятия могут самостоятельно выйти на рынки
внешнего заимствования и решить вопрос финансирования того или иного проекта. Существуют ли программы, где ЕБРР поддерживает так называемый малый
бизнес, потому что аграрии жалуются, что достаточно трудно получить кредит 2–3 миллиона евро?
Работа с такими компаниями предусматривает использование посредника, то есть ЕБРР напрямую действительно работает в основном с крупными игроками. Для
маленьких компаний схема следующая: мы выделяем средства коммерческим банкам, банки потом кредитуют малый бизнес. Это первый подход. Второй — когда мы
задействуем компании в своих процедурах закупок.
Кроме того, мы предлагаем консультативную помощь, которая может заключаться в разных вещах: от оптимизации производственных процессов до сертификации
продукции. Очень популярная и хорошая программа, пользуется спросом у предприятий.
Еще один момент, на который надо обратить внимание.
ЕБРР для проектов прямого кредитования все-таки предоставляет ресурсы на длительный срок, поэтому от компаний-заемщиков требуем выполнения определенных
условий, в частности относительно финансовой отчетности.
Мы требуем международный аудит. Это достаточно дорогое удовольствие, поэтому для маленьких проектов работа с банком напрямую финансово нецелесообразна,
поскольку если речь идет о сумме меньше 4–5 миллионов евро, то расходы, связанные с аудитом, с юридическими услугами, могут быть неоправданно высокими.
Поэтому мы ищем партнеров, которые смогут работать с более мелкими заемщиками.
Если сравнивать займы украинских коммерческих банков и займы ЕБРР, то в чем ваше преимущество?
В отличие от коммерческих банков, мы, когда вступаем в деловые отношения с компанией, как правило, обсуждаем многократно и сам проект, и бизнес-модели, и финансовые модели с владельцем бизнеса.
Мы всегда пытаемся обратить внимание на риски, которых, возможно, не видит заемщик. То есть, этот диалог позволяет не просто выделить деньги компании с тем, чтобы она вернула их с процентами, а позволяет компании выйти на какой-то новый уровень и чувствовать себя комфортно на этом уровне.
Другими словами, это не пассивная, это активная работа с клиентами.
В такие трудные времена, как сейчас, такой подход очень важен для компаний, потому что они чувствуют, что не просто берут деньги в финансовом учреждении, а им помогают понять, как лучше этими деньгами распорядиться.
Еще один момент очень важен: для каждого клиента мы пытаемся приспособить нашу финансовую модель таким образом, чтобы и льготный период (он для разных
компаний разный), и динамика платежей по кредиту, и все остальные финансовые моменты были учтены, просчитываем варианты в зависимости от типа бизнеса, от
сезонности. При необходимости — срок выплаты кредита и сроки, когда тело кредита не погашается, могут быть увеличены.
Третье, пожалуй, самое фундаментальное различие — это то, что в результате этих проектов ЕБРР хочет, чтобы компании стали лучшими. Это цель банка, как он
был задуман. Смысл сводится не просто к выдаче кредитов и получению денег с процентами, а к желанию развивать компании, выводить их на качественный
уровень. И для компаний, которые работают с нами, мы являемся партнером, долгосрочным и надежным.
Вы упомянули, что примерно 900 млн EUR ежегодно вкладываете в агропроекты. Есть ли отличия между украинскими агрокомпаниями и, например, компаниями
Словакии, Германии? Наши заемщики отличаются? Насколько они комфортны для банка?
Вообще у нас проектное финансирование, то есть каждый проект отдельно рассматривается. Главное, чтобы компания клиента соответствовала нашим критериям.
Собственно неважно, где она находится: в Словакии, Украине…
Понятно, что Украина, точнее предприятия, имеет несомненное преимущество в виде чернозема, которое позволяет на какие-то вещи смотреть иначе.
Что плохо для украинского агробизнеса — так это ограниченные возможности предприятий привлекать акционерное финансирование и на локальном рынке, и на
внешних. Это влечет за собой дефицит финансирования, что, в свою очередь, серьезно влияет на раскрытие потенциала отрасли вообще.
Ваши рекомендации украинским аграрным компаниям на фоне колебаний курса гривна-доллар, неоптимальных цен на продукцию растениеводства?
Наверное, всем компаниям необходимо научиться определять и оценивать риски: финансовые, операционные, вовремя на них реагировать и принимать решение.
Далее: правильные пропорции в структуре капитала компании, то есть, должен быть баланс между акционерными деньгами, долговым финансированием. Почему?
Потому что компании, которые чрезмерно оптимистично относятся к ценам на продукцию, могут стать заложниками ситуации. Например, произойдет обвал цен.
Компания попадает в трудное положение, а потом могут возникнуть и проблемы.
И основное, о чем мы постоянно говорим: Украина должна отходить от чрезмерного увлечения первичным сельским хозяйством, то есть выращивать культуры и продавать их, будь то зерновые, масличные и так далее. Необходимо стремиться переходить к производству товаров с высокой добавленной стоимостью. Очень
важно для экономики думать о диверсификации рынков сбыта.
Вы затронули тему продукции с добавленной стоимостью. Бытует мнение, что Украина — житница Европы. Сколько необходимо времени, чтобы стать не только
житницей Европы, а и поставщиком мяса, молока, овощей, консервированных продуктов?
Начнем, наверное, с того, что производство продукции с добавленной стоимостью мы уже сегодня видим у некоторых наших клиентов. Например, «Глобино». Хотя
понятно, что фундаментальным является наличие капитала, или наличие возможности такой капитал привлекать.
Мы живем в новой реальности. Чтобы производить такие товары, нужны технологии, которых в Украине нет. То есть надо закупать технологии, а это большие
деньги.
Также надо менять стандарты производства. Если оценить в целом, то внутренних ресурсов недостаточно, компаниям нужно выходить на рынки заимствования и привлекать финансирование. Особенно эти вопросы актуальны после подписания соглашения с ЕС о сотрудничестве.
Для украинских компаний это вызов: Украина получит доступ к рынкам, но и откроет свои рынки для других товаров. Поэтому вопросы наличия необходимых
технологий и соблюдения санитарных норм выходят на первый план. Товарам придется конкурировать не на рынке Европы, а быть конкурентными у себя дома.
Каким вы видите аграрный сектор в Украине через 50 лет?
Самое важное — это инвестиционный климат, то есть, если Украина создаст условия для того, чтобы нормально работали все игроки, если появится интерес
международных и локальных игроков вкладывать в развитие, если будут приходить новые компании, вкладывать дополнительные деньги, приносить новые технологии.
Украина уже является достаточно серьезным глобальным игроком в сельском хозяйстве, со временем она должна только укреплять свою позицию, то есть она станет
одним из государств, которое будет ассоциироваться четко с сельским хозяйством, используя свои преимущества.
Перспектива очень хорошая. Но еще раз подчеркну, что это при условии стабильного инвестклимата, когда и местные компании, и западные компании будут с интересом смотреть на этот рынок.
Верю, что Украина будет одним из, так сказать, столпов глобального сельского хозяйства.
В мире мы не рекламируем какие-то компании, мы рекламируем брэнд Ukraine. Наши банкиры, наши коллеги везде рассказывают о потенциале Украине как страны,
привлекательной для инвестиций.
Еще раз повторю, что приоритет — высокие технологии и инфраструктурные проекты. Таких проектов становится все больше. Компании интересуют серьезные
технологические решения. И это наше будущее, мы уже над этим работаем.
